"Кровавый Рассвет" (СТРАНИЦЫ ИЗ ОСТРОСЮЖЕТНОГО ДЕТЕКТИВА)

Если человек долго поднимался по чужой лестнице, то, прежде чем найти свою, ему нужно спуститься. *** В комнате дежурного городской прокуратуры Тайска – ее еще именуют в местном обиходе «дежуркой» – стоял дым коромыслом. Курили все, не соблюдая, как говорится, очередности. Сизый сигаретный дым напоминал хорошо вытопленную русскую баню. Капитан Юра Мельников – следователь горотдела милиции, когда его просили прекратить дымить, отвечал коротко, делая при этом скорбное лицо: – Работа нервная... Дымок, со слов эскулапов, вредит нашему организму. – Возможно. А по мне, очень успокаивает нервишки, даже стимулирует их. Пока молод – не чувствую вреда никотина. А к старости? Дожить еще до нее надо. В чем не сильно-то и уверен... «Клиенты» наши – народец обидчивый... Пройдется по Уголовному кодексу и с кровушкой? А садиться? В зону идти? – Ну никакого желания... Вот и хватаются братки за ножи-стволы... Выстрелит? Может промазать, а может ведь и нет?! – подводил венец под свою философию капитан... Но тем не мнение попросил сделать передышку: дать отдохнуть своим легким и отправить дым из комнаты в атмосферу, при этом распахнув настежь окно. В комнату ворвался свежий ветер. Он постепенно вытеснил едкий сигаретный дым, отправив его травить фауну и флору. В помещении расположилась дежурившая по городу следственно-оперативная группа. Она состояла из старшего следователя городской прокуратуры, юриста первого класса* Кирилла Можейко. Горотдел милиции представлял следователь – капитан Юрий Мельников, о котором речь шла выше. Александр Григорьев, старший лейтенант милиции, криминалист, был из того же городского отдела. Саня, как его звали на службе – в отделе, и в прокуратуре, личность была известная. Ценили его за профессионализм. Весельчак и балагур, водитель автозака старший прапорщик Коля Петренко выдвинул гипотезу по поводу познаний сыщика -криминалиста. – А че, Саня в утробе матери время зря не терял. Постигал азы криминалистики... Благо дело, там ему никто не мешал. Слушая это, Саня-криминалист молча улыбался детской застенчивой улыбкой, которая сходила с лица, когда ему приходилось работать по специальности. Редко какая улика ускользала от его цепкого взгляда при осмотре места преступления. Порой только работа с вещдоками,* добытыми Саней, позволяла оперативникам выйти на преступников. Ему прощалось многое. В том числе главный его недостаток – чрезмерное увлечение «зеленым змием»... Пил он как на работе, так и в быту. Подполковник Скворцов, начальник Тайского горотдела милиции, закрывал глаза, когда Саня криминалист приходил на службу небритым, с помятым лицом и покрасневшими от головной боли, в прожилках, глазами... Молча взирал на криминалиста подполковник. Ведь причина была намного серьезней, чем «бытовое разложение» Сани-криминалиста... Недавно, перед приходом Григорьева, ему доложил начальник уголовного розыска капитан Савчук: вооруженный налет на ювелирный магазин удалось раскрыть по горячим следам. И в этом неоценимую помощь оказал старлей Григорьев, он же Саня криминалист. Его «зацепки» и вещдоки* легли в основу раскрытия преступления... Тут-то и появился «оказавший решающую помощь» Григорьев... Молча окинув взглядом сморщенное лицо Сани, подполковник Скворцов протянул ему «пятерку»: – Пропусти рюмку-другую. Наведи марафет, старший лейтенант... Приведи себя в божеский вид... Саня... твою мать... Ты же офицер! Может, тяжело их носить? Молчишь? А не держишь ли ты в кармане фигуру из трех пальцев? Ладно, отправляйся наводить марафет. И ко мне сразу же. Есть для тебя новая работенка... Хотя постой. Фаина Раневская как-то брякнула: «Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь...» Не тебя ли она имела в виду, а, офиц-е-е-р, мать… И, развернувшись, вошел в кабинет, досадливо покачивая головой... Затем, приоткрыв дверь, добавил: – На одной из лекций один умный мужик-лектор бросил пару фраз, хитренько прищурив глаза: «Если хочешь получить то, что никогда не имел, стань тем, кем никогда не был...» О тебе он брякнул. И не в бровь, но в глаз, Саня. И добавил с сожалением: – Мать твою... за ногу. За то, что она в детстве тебя не лупцевала... Вот такой характеристикой обладал талантливый криминалист и незаменимый специалист городского отдела милиции Саня Григорьев... С недавних пор к работе группы стала привлекаться по ее просьбе и с разрешения руководства прокуратуры журналистка, корреспондент журнала «Уральский следопыт» Ольга Метельская. Помогло ей влиться в группу и семейное положение – она была женой Кирилла Можейко. В журнале Метельская заведовала юридическим отделом и нередко встречалась с сотрудниками правоохранительных органов. Ольга всеми силами старалась вникнуть в любое резонансное происшествие. Грабежи, разбойные нападения, квартирные кражи – это те преступления, которые не проходили мимо Метельской. Частенько в журнале появлялись ее статьи, где талантливо отображались нашумевшие происшествия не только в городе, но и области в целом. Словом, в регионе Метельская получила известность принципиального и бескомпромиссного борца с любителями вступить в схватку с Уголовным кодексом. Почему я так подробно остановился на краткой характеристике Метельской? Давайте не станем забегать вперед, а подождем, какие события последуют дальше. Какие испытания приготовила для нее судьба... *** Город был взбудоражен дерзким ограблением. Налетчики, расстреляв инкассаторов, завладели крупной суммой денег. Сыщики сбились с ног в поисках свидетелей преступления... Да и какие могли быть свидетели? О каких уликах могла идти речь, если на налет ушло не более десяти минут? Преступники появились внезапно... Прежде чем покинуть машину, они отстрелялись на поражение, уложив инкассаторов. После этого один под прикрытием двух автоматчиков завладел сумкой с деньгами и благополучно бросил свое тело на заднее сиденье автомобиля. Все это время, пока нападавший перекрывал расстояние от машины до мертвых инкассаторов, чтобы забрать сумку с деньгами, другие налетчики вели прицельный огонь из окна своей машины по броневику, не давая возможности находившемуся в нем вооруженному инкассатору оказать огневую поддержку своим товарищам. Даже дилетанту было понятно – действовали профессионалы. Не оставив улик, налетчики взамен их поставили перед сыщиками массу вопросов. Откуда, из каких источников им стало известно о времени инкассации «Универмага»? Кто мог сообщить им, что в нарушение всех норм инкассацию не проводили несколько дней? Почему был выбран график инкассации в то время, когда на улице было безлюдно? Эти вопросы задавались прокурором области, старшим советником юстиции* Александром Мельниченко... Начальник УВД Сахно Петр Иванович, недавно сменивший должность первого заместителя прежнего начальника на хозяина УВД, рвал и метал. Он чувствовал: если не раскроет это преступление, может поменять и этот кабинет... На более... Ну, об этом он не хотел даже думать. Липкий пот и противная дрожь – это стало результатом его безрадостных мыслей... Петру Ивановичу претили даже сами мысли о смене уютного, престижного кабинета начальника управления, властью которого Сахно как следует и не успел-то воспользоваться... Нет-нет, он гнал от себя их... Это стало бы для полковника катастрофой... И после очередного разноса спецгруппы, организованной приказом полковника, Сахно, отпустив сотрудников, с потухшим взглядом лез в сейф за бутылкой с коньяком. Хороший, добротного качества коньяк помогал начальнику УВД с каждым разом все меньше и меньше... Он вспомнил одного из московских «важняков», председателя комиссии Генеральной прокуратуры. Большого любителя афоризмов ехидного характера... Вспомнив, вновь потянул- 24 ся за бутылкой... Он вспомнил последний разговор с Плистовым, который монотонно бубнил себе под нос: – Целью наших усилий является пошаговая операция. Она должна увенчаться успехом в борьбе с бандитизмом. С любым проявлением его. Если кому-то это не по силам или же не по нутру наше планирование, это совершенно не означает, что в эти планы должны вноситься чьи-то коррективы... Та беседа происходила в присутствии журналистки Ольги Метельской, что еще больше унижало полковника, в то время заместителя начальника УВД. – Я к уголовному делу, которое находится под вашим кураторством, имею отношения менее минимального, – продолжал монотонно бубнить московский умник, – злобно вспоминал Сахно. – И с подробностями не то чтобы не знаком – не слыхал о нём... А по правде сказать: был бы в курсе событий – с журналюгами не поделился бы... Зная ваш «общительный» характер... И дружеское соревнование писак – кто первый выдаст тайну следствия, попортив кровь следаку... А так? Визуально? Что ж... Посмотрим, что трактует незасекреченная информация... Ваша, полковник!.. Полагаю, что вы не многое почерпнете, Ольга. Но что-то выловите для журнальчика... Уважаемый полковник, это пятое подобное преступление. В одном округе! Это улика, причем знатная! ... Почерк? Скажите, уважаемый журналист Оля Метельская, что лучше? Писать хорошим почерком, но с ошибками, или же плохим, но без ошибок? «А сам в это время не сводил глаз с меня, сука! – внутри Сахно все клокотало. А прокурор, мать его...» Добавил: – А вот это-то пища к размышлению... Оружие идентифицируем? ... Ах, и его нет? А когда оно появится? Неужели завтра? Кстати о «завтра»... Индейцы в одном рассказе Фолкнера постарались уточнить, что такое завтра. И уточ...