Виктория Лернер. ВЫ СЛЫХАЛИ , КАК ПОЮТ ДРОЗДЫ ?

Маленькой Иринке был год, когда она впервые подошла к пианино и стала пробовать нотки на вкус. Одни были вкусные, другие не очень, а иногда две вместе звучали как леденец. Особенно вкусно было, когда левой рукой возьмёшь тяжёлую медвежью ноту, а правой, как можно дальше от медведя - две сразу, лучше через одну друг от друга - лисичкины или даже зайкины. Это была увлекательная игра, уж намного интереснее, чем одевать и раздевать зачем-то кукол.

В семье никто не удивился, потому что ещё полгода назад, когда мама днём укладывала шестимесячную Иринку спать, та, уже совсем засыпающая, подпела маме колыбельную: ты ж моя, ты ж моя перепёлочка. Конечно, без слов, а только мелодию. И не сфальшивила ни в одной нотке. Услышавшая такое диво соседка по коммуналке, бабушка Маня, долго ещё испуганно вздрагивала и бормотала какие-то слова на идиш.

Вообще-то это пианино подарили маме на её 18-летие, но больше всех и лучше всех на нём играла младшая мамина сестра, а мама - не очень.

В три года Иринку случайно услышала мамина подружка Розита. Как только стихла мелодия песенки и девочка отошла от пианино, чтобы уложить куклу спать, Розита озабоченно сказала:

- Ну так же нельзя. Ей надо учиться.

- Маленькая ещё.

- Сколько она уже песенок играет?

- Не считала, что-то около десяти.

- Знаешь что, покажи ты её моей тёте Фане. Она преподаёт виолончель в музучилище и дома у неё есть рояль. Я поговорю с ней.

Через неделю они уже звонили в дверь второго этажа очень старого, ещё дореволюционного дома на Исполкомовской улице,31. Поднялись они по скрипучей деревянной лестнице с чугунными коваными перилами. Дверь открыла маленькая, худенькая пожилая женщина в наброшенной на плечи ажурной шали.

- Проходите прямо в залу, - пригласила она, - и не особенно раздевайтесь. У нас холодно. Отопительный сезон уже месяц как начался, а батареи еле дышат.

- Но обувь всё равно придётся снять, - ответила мама Иринки. - На улице такая грязь. Но вы тапки не ищите, мы в тёплых носках.

Когда Иринка увидела рояль, она не поняла, что это такое. Но когда открыли клавиатуру, она рванулась к нему:

- Ой, как красиво! Пианино лежит, а все нотки на месте!

Взрослые рассмеялись. Тётя Фаня Сказала:

- Это не пианино лежит. Это называется рояль и он всегда так выглядит. А сейчас ты услышишь, как он звучит. - И она подняла крыло рояля.

Притихшая Иринка слушала *Итальянское каприччио* Чайковского, приоткрыв рот и не дыша. Потом сказала:

- Это намного красивей, чем у нас в садике. Там только детские песенки, а тут музыка. Настоящая, как на пластинке. Взрослая.

- А ты разве не маленькая девочка?

- Не очень, - подумав, ответила Иринка. - Я только кажусь маленькой. Я уже умею сама шнуровать свои ботиночки.

- Ну, хорошо. Давай послушаем отдельные нотки на рояле, а ты их споёшь Сумеешь?

- Не знаю. Попробую...

Через несколько минут учительница сказала:

- Не берите грех на душу, в пять лет обязательно начинайте учить музыке. Представляете, она ни разу не ошиблась, даже когда в аккорде было не две, а три или даже четыре ноты. Слух абсолютный. Пальчики, конечно, крошечные, но к пяти годам подрастут. И вот что ещё: я вам сейчас дам одну книжку, это *Нотная азбука для малышей*. Всё в стихах, картинках и всё легко запоминается. Занимайтесь. Постарайтесь сделать копию, а оригинал вернёте мне.

Дома папа только пожал плечами: - Не проблема! - и сфотографировал каждую страницу, и сделал большие фотографии. Целый альбом получился.

Ксероксов у нас тогда ещё не было.

_________________

В музыкальной школе жилмассива Победа объявили набор в подготовительную группу. Назначили дату отборочного экзамена.

Был яркий и тёплый субботний майский день. Иринка в новом палевом платьице, летевшем за ней как крылышки мотылька, не шла, а скакала вприпрыжку рядом с озабоченной мамой. Больше всего мама боялась, что дочку не примут по возрасту: шесть лет ей должно было исполниться только в декабре. А если примут, на будущий год предстоит нелёгкий разговор в обычной школе: до семи лет детей категорически не брали.

В просторном фойе собралось больше сотни человек: одних только поступающих малышей было больше шестидесяти, да с каждым кто-то из родителей, а то и не один. Вышла директриса, строгая, в очках - и объявила:

- Примем 24 человека. Две группы по 12 человек.

И зашла в кабинет, где уже собралась комиссия. Значит - конкурс. Температура эмоций в фойе начала ощутимо подниматься. Принимали с 6 лет, чтобы к окончанию подготовительного класса ребёнок пошёл в обычную школу и мог самостоятельно записывать задания.

Иринке было 5 лет и 5 месяцев, а выглядела она вообще трёхлетней - настоящая Дюймовочка. В толпе детей это было особенно заметно. Зато уже умела читать и писать, да и с задачками справлялась бойко. Родители в фойе обсуждали, кто у какого педагога готовился к конкурсу. Растерявшаяся мама Иринки спросила

- Разве надо было специально готовиться

- А вы разве не брали репетитора?

- Нет... Я не знала.

- Но кто-то же должен научить ребёнка, как отвечать на вопросы, какую песню нужно спеть на экзамене!

Мама совсем упала духом:

- Я думала, только слух проверяют... Иринушка, а что ты будешь петь, когда тебя попросят?

- Не знаю, - беспечно тряхнула медными кудряшками девочка. - Я подумаю, когда спросят.

Когда наконец вызвали Иринку, её мама встала у самой двери, чтобы лучше слышать. Она очень волновалась. Но дверь была прикрыта неплотно, всё и так было слышно.

- Здравствуйте, - храбро поздоровалась малышка, войдя.

- Девочка, сколько тебе лет? - послышался удивлённый мужской голос.

- Скоро шесть. На будущий год я иду в школу.

- Хорошо, - включился женский голос. - Иди сюда, к инструменту. Покажи, что ты умеешь

- Вам сыграть песенку?

- Нет, нет, - засмеялся мужской голос. - Тебе будут играть нотки, а ты будешь их петь. И простучишь ритм, который тебе простучат. Хорошо?

- Ну, это легко, - облегчённо произнёс звонкий голосок. - Это я умею.

После нескольких нот и аккордов, после ритмов тот же голос спросил:

- А какие песни ты знаешь?

- Я их много знаю, все, что на пластинках. Моя любимая - Дрозды. Спеть?

- Это не детская песня.

- Зато красивая. - И спела первый куплет.

- А ещё что знаешь?

- Золушку.

- Это детская?

- Да. Начинается так: Хоть поверьте, хоть проверьте...

- Но это тоже взрослая!

- Ну вот, - расстроилась девочка - как красивая песня, так сразу взрослая. Почему все красивые песни взрослые? Они их для себя пишут?

- Об этом мы потом поговорим. А детские песни ты знаешь?

- Хотите про котёнка и паровоз? - и спела смешную непрофессиональную песенку, которую они пели в садике. Комиссия долго смеялась.

- Ну, сыграй нам что-нибудь. Можешь?

- Двумя руками? Да, собачий вальс. - Опять смех. - Ну сыграй.

Потом вместе с разрумянившейся Иринкой из кабинета вышла женщина.

-Где мама этой девочки? - очень громко спросила она.

- Я..., - пискнула совершенно потерянная мама.

- У вас всё в порядке. Ваша девочка уже принята. Идите по коридору до канцелярии, узнаете подробности: какие надо документы, что ещё нужно.

И она вызвала следующего ребёнка.

Мама с дочкой, которая даже подпрыгивала от удовольствия, двинулись в указанном направлении. До них только донеслись слова одной из мам, стоявших рядом:

- Вот счастливые! И репетитору не платили, и сразу приняли.

Но Иринка, конечно, этих слов не слышала.

_______________

В их группе был мальчик-скрипач по фамилии Шапиро, он был старше Иринки, ему уже было 6 лет, и она считала его виртуозом - очень хорошо играл. Только он был очень толстый, и она его за это жалела. Он поступал на скрипичное отделение, но на сольфеджио учились все вместе. Ещё на фортепианное отделение поступила Катя Белоцерковская, с которой они подружились Когда уже закончили школу, Катя уехала в Москву к своему дяде, которого звали Иосиф Кобзон. В Москве Катя поступила на журфак МГУ, познакомилась там с одним мальчиком и вышла за него замуж после окончания университета. Они уехали в Бельгию, так как он был дипломатом.

Катина мама и брат живут сейчас в Израиле.

( думаю, этот кусочек не нужно печатать)

________________

Эпилог.

Лауреат международного конкурса джазовых пианистов Ирина Аркадьевна, стройная 36-летняя женщина в строгом костюме, вошла в комнату, когда бабушка заканчивала рассказывать эту историю своему внуку, вытянувшемуся подростку с такими же чёрными как у мамы глазами, только не медно-рыжему, а тёмно-русому.

- Мама, опять ты что-то обо мне выдумываешь, - целуя маму и сына, мягко сказала она. - Фантазёрка ты у меня!

Мама затаённо вздохнула. Конечно, маленькая девочка просто не запомнила этот эпизод, а у неё, переволновавшейся тогда чуть не до истерики, он запомнился на всю жизнь. Но разве объяснишь это дочке!